Быстро зайти в квартиру и, поняв что невыносимо душно и немного затхло, бежать на кухню — открывать окна, дальше — открывать двери. И надеяться, что свежее станет до того, как ты привыкнешь к температуре, запаху и настроению.
Внезапно оказыватеся, что всё, что нужно было сделать, уже сделано. Что все, кого хотелось увидеть, уже очень рядом. И что, если захочется, ты всё можешь. Внезапно оказыватся, что ты в тысячный раз ищешь путь из одной и той же ситуации, в которую попадаешь только благодаря собственной лени и летней размеренной предопределённости.
Снова хочется ветра, знойного солнца при минусовой температуре и горячущего чаю с лимоном вместо опостылевшей чашке кофе. Вместо опостылевшего бумажного стаканчика. И вместо нечестно-саркастической или снисходительно-иронической улыбки. Хочется, чтобы всё происходило еще чаще, и чтобы хорошие книги не заканчивались.
Самое страшное — размеренность в распитии пива и встречах, самое обидное — устойчивость положений, самое неприятное — лишиться всего этого и ныть о том, как ты за этим скучаешь.
Я жду. Я жду, чтобы сентябрь начался фруктовыми отдыхами, разъездами и той вечерней прохладой, за которой скучаешь после первой же душной летней ночи. Чтобы он продолжался частыми возвращениями и превращениями, чтобы всё старело и умирало, лишь бы не застывало под палящим светом устойчивой действительности.
Я хочу, чтобы не было повода нервничать и переживать. Чтобы всем было понятно, что смерть близка и есть всего несколько мгновений, чтобы что-нибудь сделать. Я сам хотел бы это понять.
Чтобы реализация следовала за возможностью. И чтобы всё получилось.
Внезапно оказыватеся, что всё, что нужно было сделать, уже сделано. Что все, кого хотелось увидеть, уже очень рядом. И что, если захочется, ты всё можешь. Внезапно оказыватся, что ты в тысячный раз ищешь путь из одной и той же ситуации, в которую попадаешь только благодаря собственной лени и летней размеренной предопределённости.
Снова хочется ветра, знойного солнца при минусовой температуре и горячущего чаю с лимоном вместо опостылевшей чашке кофе. Вместо опостылевшего бумажного стаканчика. И вместо нечестно-саркастической или снисходительно-иронической улыбки. Хочется, чтобы всё происходило еще чаще, и чтобы хорошие книги не заканчивались.
Самое страшное — размеренность в распитии пива и встречах, самое обидное — устойчивость положений, самое неприятное — лишиться всего этого и ныть о том, как ты за этим скучаешь.
Я жду. Я жду, чтобы сентябрь начался фруктовыми отдыхами, разъездами и той вечерней прохладой, за которой скучаешь после первой же душной летней ночи. Чтобы он продолжался частыми возвращениями и превращениями, чтобы всё старело и умирало, лишь бы не застывало под палящим светом устойчивой действительности.
Я хочу, чтобы не было повода нервничать и переживать. Чтобы всем было понятно, что смерть близка и есть всего несколько мгновений, чтобы что-нибудь сделать. Я сам хотел бы это понять.
Чтобы реализация следовала за возможностью. И чтобы всё получилось.
